«Разве погода может надоесть?»

Интервью с Людмилой Морозовой, которая отработала в Гидрометслужбе больше 50 лет.

Рады вас познакомить с потрясающим человеком, мамой, бабушкой, экскурсоводом и самое главное большим профессионалом Гидрометслужбы – Людмилой Григорьевной Морозовой. Ей 77, из них более 50-ти лет она отдала любимой профессии. После окончания Ленинградского гидрометеорологического института в 1969 году Людмила Григорьевна начала свой трудовой путь синоптиком в Красноярском управлении гидрометслужбы. В Северо-Западное УГМС она пришла работать в 1972 году, начав свою трудовую деятельность в отделе метеорологических прогнозов в Ленинградском бюро погоды, и завершив ее техником-метеорологом на морской гидрометеорологической станции Кронштадт.

Она – первый сотрудник Северо-Западного управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, которая получила звание «Заслуженный метеоролог Российской Федерации».

О том, как совмещать работу на станции с делами по дому, общением с внучками, дачными заботами, собственными хобби и не потерять интерес к профессии на протяжении многих лет, наше сегодняшнее интервью.

– Что для Вас такого в нашей профессии, что на протяжении стольких лет Вы проработали в Гидрометслужбе и Вам не надоело?

– Разве погода может надоесть? Она всегда разная и часто непредсказуемая.

Нет, бывали моменты, когда я хотела уйти, конечно, бывали. Но потом… как-то затягивает. Интересно. Но, если честно признаться, интереснее всего было конечно, когда я работала в авиации, на АМСГ (авиационная метеорологическая станция гражданская – ред.). Там нас ввели в оперативную работу очень быстро. Если в Ленинграде по 6 месяцев стажировали, то мы через неделю где-то уже в свою смену вышли. Дежурство мигом пролетало – ты одна и на вылетах, и на обработке карт и все ты…

– Есть какие-то интересные истории из профессиональной жизни, которыми можно поделиться с коллегами, ведь опыт-то у Вас грандиозный?

– Историй много. Вот, например, когда работала в Подкаменной д. (Подкаменная Тунгуска, Красноярский край – ред.) там очень частым явлением был приземный туман – морозный. При температуре минус 49 тумана нет, минус 50 – есть. Такая особенность местности. Мало того, что нужно предсказать минус 50, если суббота/воскресенье, то туман надо дать часов с семи утра, а если обычный день, то с шести. Как вы думаете почему? Печки начинают топить! В воскресенье попозже, поэтому не сразу: как только появились эти дымкИ, моментально морозный туман образуется. И если ветер дует на полосу, то ее затянет. Он очень невысокий такой этот морозный туман, но сажать самолеты уже нельзя.

Еще одна история про навигацию на Ладоге. Буксир «Академик Смирнов» вел большой спасатель на понтоне. Я спрогнозировала волну в 1,5-2 метра и ушла с дежурства. Но как-то неспокойно было на душе, что ветер дала 12-16 м/с. Звоню в Бюро погоды в Ленинграде, а мне там говорят, что буксир утонул. Я так и села, мне даже плохо стало. Крутая волна – моментально понтон оторвало, и буксир ушел к западному берегу озера. Я тогда конечно из-за этого очень распереживалась. Самое главное, что все оправдалось – и ветер был до 16 метров и волну маяк Сухо давал спрогнозированную. Но только из-за крутизны волны оборвался трос. Тогда я подумала, что все, закончится моя трудовая деятельность. Сразу же начали собирать все копии материалов, прогнозы для разбора ситуации, и в это время подул сильный северо-восточный ветер, произошел ветровой нагон воды в бухту Петрокрепость, и спасательное судно смогло пройти своим ходом. А так его вели на понтоне, потому что не хватало глубины. В общем, все закончилось благополучно.

– Если историй много, то расскажите о самом большом успехе или провале?

– (Смеется). Когда я была в Свирице, то жила рядом с диспетчерской. У нас тогда работала совсем молоденькая девчушка, которая только отстажировалась в Ленинграде. И вот в 6 часов утра вдруг она ко мне врывается и говорит, что у нее в Ленинграде не хотят принимать ее прогноз. Я  быстро прибежала на станцию, посмотрела на синоптическую ситуацию и начала сразу штормовое предупреждение поднимать, чуть ли не 10-й балл. Все записала и подписываюсь ее фамилией. Она говорит:

– А почему моя фамилия?

– Ну, ты ж на работе, а не я, -  отвечаю ей я.

Все тогда оправдалось, все суда задержали. Вот так вот бывает, помогла коллеге. Но девочка не смогла работать больше синоптиком, испугалась ответственности. Там все бывало, над нами и шутили и ругали нас…

– Расскажите, пожалуйста, о себе юной, приходящей в профессию.

– Ну, во-первых, я совершенно случайно попала в этот институт. Когда экзамены сдавали, учительница как-то проспект принесла этого Гидромета. Мы с одноклассниками увидели слова аэрология, океанология. Красиво звучит! Поехали мы впятером смотреть Гидромет. Увидели синоптическую карту, ну ничего непонятно! А мимо как раз проходил полярник, вернувшийся с Антарктиды, и мне говорит:

– Что, девочка, непонятно?

– Да ничего непонятно.

– Вот постУпите…

– Ну, так и поступлю!

– В Антарктиде был, там еще женщин не было.

– Я первая буду!

До сих пор помню этот момент.

А, еще вспомнила! Заходим в институт, а там объявление: женская сборная заняла 1-е место в СССР по баскетболу (в начале 60-х сборные команды гидрометеорологического института по баскетболу были одними из сильнейших студенческих команд в Ленинграде и в стране – ред.). А я баскетболистка. В общем, сразу поступила! Училась я хорошо, на первом курсе вместо иностранного языка была химия. Если с языком у меня были сложности, то химия прекрасно давалась.

В преддипломную практику я попала в Хабаровск. Там у меня подруга работала, которая распределилась на два года раньше. Шесть месяцев там практику проходила в отделе климата. В последний день практики (я была уже на АМСГ) мы сидели с руководителем. Она говорит:

– Как странно, у нас одинаковые фамилии. Может быть, мы родственники?

– Да нет!

–  А откуда у вас отец?

– С Оренбурга.

– И у меня муж с Оренбурга!

Оказались братья троюродные. Он только что улетел, а мне на следующий день предстояло лететь домой. Вот такие вот случайности.

Приехала домой и отцу говорю об этом. Он:

– Да, это Петя, мой троюродный брат.

– Ну вот, - говорю, - жаль, не суждено было нам повидаться!

– Вы отлично выглядите. Есть ли секреты ухода за собой? Влияет ли возраст на профессию метеоролога?

– Нет, возраст не влияет. Я спокойно могла бы еще работать, но вот нога болит. Особого секрета в уходе за собой нет. Очень люблю землю, очень люблю лес. У меня мама прожила почти до ста лет, полгода не дожила до юбилея. Она мне говорила, что живет только потому, что на огороде. Она любила все – цветы, огород, все, что связано с землей. Когда было тяжело, в 90-е годы, отец 8 месяцев не получал зарплату, мы разработали участок. Столько наращивали: и картошку, и капусту, и виноград у нас был. Мать говорила: «А меня бы не было, если бы не работа на участке». Она очень трудолюбивая была.

– Вы прекрасный знаток Кронштадта, как вам пришла идея проводить экскурсии по городу? Расскажите про свои любимые места.

– У меня отец очень любил проводить экскурсии, у него были прекрасные лекторские способности. Язык у него был подвешен шикарно. Он прекрасно знал историю Кронштадта. После увольнения в запас (он был замполитом на спасательном судне «Комунна») его часто стали просить выступить перед новобранцами от военкомата. Потом он стал водить экскурсии по городу сам.

Я провожу экскурсии только для своих. Из любимых мест отмечу район возле школы детского творчества, потому как я жила близко и Петровский парк, где мы классом бегали на лыжах.

– Чему Вас научила профессия метеоролога и чем она помогла в обычной жизни? В чем по-вашему, ее ценность?

– Профессия дисциплинирует, она научила меня все делать вовремя, ничего не забывать. Я до сих пор просыпаюсь, когда положено идти на наблюдения (смеется). Ценность заключается в том, что она очень нужна. Вот сейчас много станций закрылось, а они нужны гораздо чаще, чтобы все захватить, нужно больше информации.

Например, один раз я была на своем огороде – дождя хотелось! Мимо прошли осадки. Захожу в автобус, а там ручьем: все пассажиры мокрые. Звоню на метеостанцию, мне говорят, что не было дождя. Вот на станции и в квартале не было, а в районе Гостиного двора все вылилось.

– Вы уже на заслуженном отдыхе. Какие дальнейшие планы?

–  Внучек замуж выдать! У меня их четыре: одной 27, потом 23, потом 19 и 16 лет.